Там, где извилины дороги
Снуют свою вкруг моря сеть,
Вот страшно выполз из берлоги
Громадной тучности медведь.
Глядит налево и направо,
И вдаль он смотрит свысока,
И подпирает величаво
Хребтом косматым облака.
В своем спокойствии медвежьем
Улегся плотно исполин,
Любуясь и родным прибрежьем,
И роскошью его картин.
Порой - угрюмый он и мрачный,
Порой его прелестен вид,
Когда, с закатом дня. Прозрачной
Вечерней дымкой он обвит.
Порой на солнце в неге дремлет
И греет жирные бока;
Он и не чует, и не внемлет,
Как носятся над ним века.
Вотще кругом ревет и рдеет
Гроза иль смертоносный бой,
Все неподвижно, - не стареет
Он допотопной красотой.
Наш зверь оброс зеленой шерстью!..
Когда же зной его печет,
Спустившись к свежему отверстью,
Он голубое море пьет!
Сын солнца южного! На взморье
Тебе живется здесь легко.
Не то, что в нашем зимогорье,
Там, в снежной ночи, далеко.
Где мишка, брат твой, терпит холод,
Весь день во весь зевает рот,
И, чтоб развлечь тоску и голод.
Он лапу медленно сосет.
И я , сын северных метелей,
Сын непогод и бурных вьюг,
Пришелец, не ведавший доселе,
Как чуден твой роскошный юг.
Любуясь, где мы не проедем,
Тем, что дарит нам каждый шаг,
Я сам бы рад зажить медведем,
Как ты, счастливец Аю-Даг!